Обсуждение участника:Rendensh

Цензура в играх

История

Цензура как таковая имеет давнюю и, порой, противоречивую историю как в Российской Империи и СССР, так и в других странах. Исследователи пишут о разных ее видах: книжной цензуре, театральной цензуре, переводе и цензуре. С течением времени цензура менялась (то разрешая, то запрещая одни и те же произведения), но вряд ли когда-либо переставала существовать полностью.

В разное время назывались виды искусства, для которых более критична была цензура, чем для других, например приоритет театральной цензуры над книжной в силу массовости зрелищ.

«Книгу читает всякий про себя, здесь не страшны даже прямые нарушения цензурного устава, но на зрелищзах народ собирается, “так сказать кличью” все, следовательно, схватывается на ленту, ни один намек не может быть пропущен».

(Из записок барона Н.В. Дризена (1868, Москва — 1935, Париж))

После ХХ века, когда Интернет явно уступил литературе, театру, СМИ и прочим формам массовой коммуникации, куда более актуальной в разных странах рассматривается именно Интернет-цензура, но в отдельных публикациях ставится сомнение о целесообразности использования данного термина как такового:

Отдельный важный вопрос — уместность и легитимность использования термина «цензура» применительно к России. В Википедии есть статьи: «Интернет-цензура в Китайской Народной Республике», «Интернет-цензура в России» и др. Но правомерно ли использование авторами статей данного термина? Или лучше пользоваться все же другими: «регулирование/ограничение доступа», «пресечение распространения противоправной информации», «фильтрация контента»? Или пора перестать бояться термина «цензура» и пересмотреть его содержательное наполнение?

Термин «цензура» понимается по-разному. Как правило, здесь имеется в виду любое попрание свободы слова. Цензурой СМИ называют требование со стороны власти или ряда общественных организаций предварительного согласования материала. Запрет на публикацию тех или иных данных тоже считается цензурой. И часто причина, в соответствии с которой это происходит, не принимается во внимание. А причина может вообще не иметь отношения к свободе слова и быть обусловлена качественным уровнем материала.

Цензура и самоцензура

Дело в том, что подавляющее большинство публикаций называют цензурой, прежде всего, существование такого строя или государства, где имеется некий цензурный комитет, осуществляющий предварительное ознакомление с теми или иными произведениями, продуктами, медиа и так далее. Никакого похожего комитета на уровне государственного органа в России в данный момент официально не существует: ни книжной, ни театральной, ни связанной с компьютерными играми. В большинстве развитых стран, по крайней мере западных, аналогично.

Правовой аспект цензуры и самоцензуры может быть рассмотрен на примере Статьи 29 Конституции РФ:

Статья 29

1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.

Из которой следует, прежде всего, что создание каких-либо цензурных комитетов в том или ином виде официально запрещено, но это не значит, что информация не может быть ограничена локальными законами (Конституция РФ 29.2, 29.4). Это может быть выражено в отзыве прокатного удостоверения на кинофильм, но это по-прежнему не означает, что в России существует цензура. С компьютерными играми получается интереснее, поскольку у них нет аналога прокатных удостоверений, и из этого следует, что раз нет игрового/издательского удостоверения, то и запретить ни одну из игр официально невозможно, по крайней мере по букве российского закона. Однако, в отношении других стран имеются примеры, когда те же ESRB, Pegi вообще не давали никакого возрастного рейтинга и, следовательно, игра вообще не выходила в той или иной стране, что может быть эквивалентом отзыва прокатного удостоверения на кинофильм в игровой специфике западных стран.

Классической цензурой признается существование такого государства, в котором: А — имеется цензурный комитет, который осуществляет досмотр всех или подавляющего большинства произведений во всех сферах, B — цензура осуществляется в режиме премодерации (цензура, осуществляемая в режиме пост-модерации обычно не признается литературой по этой проблематике вообще цензурой; анализ литературы показывает, что многие авторы предпочитают такие термины, как «ограниченность творчества действующими законами»; цензурой же ее называют только недовольные авторы соответствующих произведений), C — невозможно существование каких-либо произведений вне цензуры (или всякое неподцензурное произведение считается незаконным).

Современная Россия по критерию А не содержит никакого цензурного комитета в смысле классической цензуры прошлого, критикуемый многими «Роскомнадзор» в сфере Интернета не осуществляет цензуру в режиме премодерации, то есть не относится к классической цензуре прошлого (хотя, фактически, это не означает, что цензуры нет, просто нет классической цензуры с досмотром и премодерацией), а по критерию C государство вовсе не собирается трогать школьные, любительские книги, фильмы или иные формы непрофессионального творчества. То есть нет критерия «все, что не проверено цензурой — запрещено».

Довольно часто (преимущественно сами авторы контента или произведения) относят к форме цензуры нежелание отдельных театров ставить определенные постановки, отдельных издательств не печатать отдельные произведения или исключать из них определенные эпизоды. Однако, в данных актах нельзя усмотреть форму государственной цензуры, поскольку данная цензура обусловлена исключительно личными интересами театров, издательств, их финансистов и спонсоров, и редко исходит от государства (то есть не является государственной цензурой). В этом плане интересна позиция Статьи 9 Гражданского кодекса РФ:

Статья 9

1. Граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

2. Отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Иными словами, эти два пункта означают, что любое издательство, компания, театр, сайт имеет права отказаться от размещения или неразмещения любого контента, театральной постановки, кинофильма исходя из своих личных убеждений с объяснением или без объяснения причин. Например, нежелание издательства публиковать какого-либо автора или исключить то или иное произведение или его фрагмент не является государственной цензурой (поскольку не исходит от государства). Далее, можно предположить закономерный вывод, что любое частное лицо или компания имеет права сотрудничать или не сотрудничать с тем или иным поставщиком контента, программы, игры, кинофильма и так далее. Далее, это означает, что отказ в сотрудничестве с тем или иным поставщиком контента, автором, режиссером, драматургом, композитором не означает, что он перестал быть автором чего-то, или что на него наложен государственный запрет на распространение контента другими средствами (издателями, СМИ, театрами и др.).

Логично было бы это сравнить с правом выбора места работы: например, каждый человек имеет право выбирать, где ему работать, а где — нет, такое же право имеют различные площадки и издательства, размещать ли им тех или иных авторов, тот или иной контент, продавать (не продавать) что-то конкретное. Разве что это не относится к прокатным удостоверениям. Но и в этом случае едва ли можно говорить о цензуре: например, выдача прокатного удостоверения связана с чисто бюрократической функцией заполнения тематики фильма, описания сюжета; прокатчики и киношники с одинаковой степенью могут нарушать и чисто бюрократические функции, а необязательно столкнуться с чиновником-«цензором» (при этом официально исполняющим функции цензором и он не будет), но в итоге поныть о свободе слова и цензуре любят многие, только вот редко объясняют суть подобных конфликтов.

Утверждения авторов и журналистов о наличии цензуры

В Рунете, да и не только в Рунете, можно найти огромное количество попыток заявлений якобы о наличии творческой или журналистской цензуры/самоцензуры. По факту данные материалы, статьи и комментарии являются низкокачественными «оценочными суждениями», не относятся к научно-, разумно- или логически обоснованным; не обладают полнотой или даже попытками какой-либо разработки проблематики.

Чаще всего они преследуют финансовые интересы тех или иных заинтересованных сторон, иногда вводят в заблуждения, подменяют научные понятия другими, собственными определениями, нежели предоставляют обзор информации по теме цензуры. В России согласно пунктам 2.1 и 2.2 Статьи 9 ГК РФ любое издательство, телеканал, театр имеет право сотрудничать или не сотрудничать с конкретными людьми, а принуждение их к таковому сотрудничеству (или отказу от сотрудничества) было бы нарушением Статьи 9 ГК РФ. При этом нежелание кого-то конкретного сотрудничать с кем-то конкретным не означает, что автор перестал быть автором, театрал перестал быть театралом или композитор перестал быть композитором. Чаще всего это касается специфических авторов. Пример: руководство театра принимает решение не ставить постановку какого-то конкретного режиссера, а в ряде случаев принимает решение в дальнейшем не сотрудничать с этим режиссером, что вытекает из ГК РФ. Если речь идет о режиссере в небольшом городе, где театр всего один, это фактически означало бы, что режиссер какого-то небольшого города в этом городе режиссером больше не будет. Но это не означает, что он вообще утратил право быть режиссером, и тем более, это не говорит о государственной цензуре (существовании специального комитета с премодерацией, поскольку такие запреты чаще всего имеют характер постмодерации), лишь о мнении какого-то одного директора.

Довольно часто к наличию подразумеваемой или реальной цензуры апеллируют околотелевизионные деятели, но не все их апелляции являются истиной в последней инстанции. В случае с телепрограммами имеет место специфическая форма реализации: финансистом телепрограммы в России последних лет чаще всего является канал, он же является обладателем торговой марки на программу, и если канал не будет финансировать программу, программа просто так «не убежит» на другой канал. Чтобы выйти на другом канале, надо заинтересовать программных директоров, надо чтобы канал выкупил бренд программы у другого канала (не говоря уж о том, что программа канала A может не соответствовать тематике СМИ B, см. Закон о СМИ). И если программа закрывается, то чаще всего она закрывается навсегда (выкупить не просто готовые съемки, а права на ее перепроизводство другим каналом непросто), а если программа носила еще какой-нибудь политический или общественный характер, почти нет ни одного известного журналиста или публициста, который бы не заявлял о цензуре вместо того, чтобы действительно объяснить широкой аудитории, что происходит. Но и незаметно, чтобы авторы чисто развлекательных программ апеллировали к таким тезисам.

Вообще, на телевидении и в СМИ заметна тенденция: малоизвестные околополитические лица стремятся попасть на как можно более широкие экраны, используя их для представления своей точки зрения. Поэтому они часто заявляют о цензуре собеседников, стоп-листов и прочем (безотносительно того, существует ли вообще данное явление). А известные журналисты не хотят работать в малоизвестных СМИ с куда более ограниченной аудиторией. Поэтому эти «дешевые» заявления о цензуре куда чаще преследуют их финансовые, общественные, политические и иные интересы, нежели доказывают существование классической цензуры с премодерацией, каких-либо государственных органов или комитетов, отсматривающих те или иные теле- или радиопрограммы. Даже если и имеет место нежелательность тех или иных журналистов для конкретных СМИ, это еще не означает, что они перестали быть журналистами, но любой крупный журналист заинтересован только во многомиллионном СМИ, поэтому их заявления о цензуре массовой информации носят экономически ангажированный характер.

Единственной формой настоящей цензуры может быть назван только необоснованный отзыв прокатных удостоверений фильмов, не внесенных в список экстремистских материалов. С натяжкой цензурой можно назвать необоснованное увольнение режиссеров второстепенных городов (с одним государственным театром), но исходит это не от государства, значит, по букве не является государственной цензурой. Закрытие каких-либо теле- или радиопрограмм вряд ли цензура: просто журналисты теряют многомиллионную аудиторию, и вряд ли они заинтересованы в распространении своих идей малоизвестными СМИ, но это не государственная цензура, а особенность редакционной политики этих СМИ.

Возможности запрета игр в России

Что касается компьютерных игр, то на данный момент в России нет официально запрещенных компьютерных игр, поскольку нигде нет государственного определения «компьютерной игры», компьютерные игры не имеют аналога прокатных удостоверений (которое может быть приобретено или снято, то есть присутствует субъект права, который может наличествовать или быть ограничен). Равно как и нет своих общественных рейтинговых организаций, типа ESRB, Pegi, которые могут как оценить игру, так выставить критерий «без оценки», тем самым, что выпускать ее в продажу нельзя. Например, в России литературу признают незаконной путем внесения в список экстремистских материалов (но у литературы тоже нет прокатных удостоверений), фильмы также (в силу присутствия фильма в этом перечне прокатное удостоверение может быть снято). Технически, наложить полный запрет на игру можно при наличии присутствия той или иной игры в списке экстремистских материалов. Но попасть туда не просто: чаще всего там фильмы/литература, апеллирующая к исключительности расы, религии, призывающей к массовым беспорядкам и пр. Практически не существует ни одной игры, призывающей к массовым беспорядкам в реальном мире, поскольку многие игры имеют вымышленное игровое пространство, и позволяют творить безумства игрока именно в нем. Чисто технически, запрещенной «экстремистской» игрой в России могла бы быть признана какая-нибудь текстовая, персонажи которой имеют расистские, шовинистические или иные взгляды, а равно пропагандируют уличные беспорядки. Но этот жанр игр устарел очень давно, и это не говоря уж о том, что ни один сознательный разработчик игр не выпускал таких продуктов.

Искажения в играх, которые могут быть соблюдением законов

Вымысел скрывает незаконный уровень натуралистичных описаний.

У меня была одна гипотеза: слишком правдоподобное изображение насилия вовсе незаконно, и я решил это проверить. Конечно, это оригинальное исследование, и я не претендую на что-либо серьезное, но думаю, что всем заинтересованным в этой теме мои выводы все же будут интересны. Для проверки я решил написать литературный боевик (хотя, отчасти детектив и фантастику), пользуясь материалами из литературы или известными фактами о тактике работы реальных спецслужб. Я обнаружил, что по крайней мере часть этих описаний в оригинале либо вообще незаконны, либо слишком натуралистичны и нежелательны, и попробую это доказать.

Способы убийств или действия, которые можно повторить

Вот смотрите, вполне правдоподобный способ убийства без всяких штампов: персонаж достает из носка ботинка/чулка (в зависимости от пола персонажа) некий тюбик/тампон/шприц с определенной солью (называть не буду, но некоторые из вас догадаются, потому что ничего секретного или особо военного мне и самому неизвестно), в определенный неожиданный момент выстреливает/впрыскивает соль и другой персонаж погибает. Достоверно? Еще как. А многие ли страны, многие ли в этих странах литературные, киношные или игровые издатели вообще захотят присутствие таких эпизодов в своих продуктах? Ведь если эпизод реальный и основан на неких физических/химических/биологических законах, значит, его можно повторить и использовать как руководство к действию для убийства кого-либо в реальной жизни. Тогда игрового/киношного/литературного издателя, при наличии прецедента, практически во многих цивилизованных странах в любом уголовном деле признают если не виноватым, то подстрекателем, а это никому не нужно.

Подчас, в том же кино мы видим не подобные детальные, а некие карикатурные, лишь похожие или отдельно пародирующие настоящее насилие эпизоды по принципу "персонаж ударяет прикладом оружия другого, и тот падает". Повторить это нельзя, и данные эпизоды не является руководством к действию или инструкцией. Естественно, что-то похожее может быть применено, но для этого надо знать куда бить, как бить, что именно должно быть перебито, и еще надо учитывать индивидуальные физические свойства разных людей. Любой слишком достоверно показывающий насилие продукт может быть отнесен к "инструкции по применению" (особенно, если это детали причинения большого вреда или полного убийства), а издателям это не нужно. В кино это связано еще с травматизмом, а никто не будет рисковать реальными людьми, даже дублерами (и, соответственно, нести за это ответственность). В таких же жанрах как литература или игры, где реальные люди не задействованы, это рискует быть названо "инструкцией".

Многое еще зависит от законов и конкретных стран. Например, в Японии роман, где один из персонажей собирает самопальный автомат или пистолет, возможен. Но в самой стране явно другой менталитет: даже если в какой-то книге (художественной или нет) и написано, как собирать оружие или там его собирает один из персонажей, перечисляя основные узлы, то кто в конце концов по факту будет пытаться повторить это? Криминальные и наркоторгующие синдикаты, и люди, желающие с кем-либо разобраться по личным мотивам. В этом плане законодатели разных стран исходят из разной логики: одна логика предполагает "плохо все, что может быть использовано в реальных плохих целях", а другая логика говорит "повторение этих эпизодов нужно крайне незначительному количеству людей, преступность есть и в странах, где такие книги запрещают или убирают из них подробности сборки, узлов". В конце концов преступность есть даже в странах, где доступ к медиа ограничен или отсутствует. С логической точки зрения сборка оружия предполагает определенный уровень профессионализма; плохое оружие (то есть не исполняющее своих целей или вредящее стрелку) не нужно и самому человеку. По своему личному убеждению считаю, что люди, которые способны качественно собрать какое-либо оружие по чертежам и схемам относятся к профессионалам (запрещенным террористам или государственным военным, неважно), и они соберут его вне зависимости от наличия или отсутствия книг с теми или иными подробностями в конкретной стране.

В этом есть еще несколько аспектов. Страны, ограничивающие медиа с подобным уровнем подробностей и деталей перестраховываются. Их логика тоже понятна: оружие, в конце концов, собирают не только профессионалы, понимающие, что это такое и использующие его для конечных запрещенных криминальных целей, но и менее умные люди (в том числе старшие подростки и студенты могут захотеть поиграться). Профессиональных военных (неважно, на какой они стороне, легальной или незаконной) это все равно не остановит, а государственные военные всегда имеют доступ к такой информации (вне зависимости от степени ее запрещенности в обычных СМИ). В японской литературе, в конце концов, куда более вероятен персонаж из Средневековья, собирающий самурайский меч типа катаны (устаревший вид оружия), чем какой-нибудь военный террорист нашего времени, собирающий клон "Узи" или "Автомата Калашникова". Также в Японии все "слишком опасные" книги вряд ли будут продавать без паспорта; кроме того, если какой-то автор перейдет черту, то ему могут начать звонить непонятные люди/угрожать/использовать другие способы давления (для того, чтобы заставить его остановить продажи книги или изменить ее отдельные параграфы), и, опять же, вне зависимости от законов, всегда найдется издательство, которое не будет публиковать конкретное содержание (законы не мешают перестраховываться в частном порядке).

Другим примером может быть детектор лжи и способы его обмана. Прибор вряд ли признан надежным; показания, полученные с него, не признаются американскими судами в качестве доказательства или признания, а лишь ориентируют следствие. Да и обмануть его можно: информация в открытом доступе находится сравнительно давно, и не только по-английски. Но авторы медиапродуктов как-то не особо детально рассматривают способы обмана прибора (даже если и упоминают их), в том числе из-за того, их по-любому обвинят в поощрении незаконных действий.

Хороший и плохой провод у бомбы

Может являться следствием "художественное произведение — не инструкция". В реальности сапер должен знать, где у бомбы детонатор, какие вообще существуют виды детонаторов (для примера, детонатор бомбы может быть основан на химической реакции водорода, и использовать гранату/фугас/другие боеприпасы, и еще десяток способов вызвать взрыв разной мощности и силы). Плохим проводом являлся бы тот, который вел к детонатору, и приводил бы к его срабатыванию, а хорошим тот, который вел бы таймеру/радиоприемнику. Поскольку это появилось напрямую из кино, то вполне возможно, что такие вещи были ограничены экранным временем, нежели "кино — не инструкция" (помимо энциклопедии о бомбах, хотя бы краткой, в фильме еще и игровой сценарий должен быть). Разминирование бомб в играх может упрощаться в том числе по критерию "не инструкции". Это про игры, некоторые из которых с кучей текстовой информации, а то и вообще энциклопедиями на борту.

Но реалистичное разминирование предполагает различение минимум двух компонентов бомбы игроком: детонатора и радиоприемника (или банального циферблата, к которому привязано время взрыва). Детонатор — это не какой-то коробок, который просто взрывается, он обычно имеет конкретную основу. Даже самая общая информация о детонаторе похожа на инструкцию. Типа "если придумать механизм, который взорвет гранату или другой снаряд без участия человека, желательно по кнопке, то это уже и будет простейшая бомба", на базе гранаты или снаряда, разумеется. Хотя я не думаю, что даже если дать эту информацию кому-либо, кто-то пойдет что-то делать.

Другое дело, что киношники, а потом и создатели игр преувеличивали и преувеличивают про фактическое присутствие только бомб с часовым механизмом или радиоприемником. Некоторые простейшие реальные бомбы вообще не подлежат разминированию или являются ловушками по принципу "кто попадет на бомбу, перед тем и взорвется, а другого не дано". Такие бомбы редко попадают в игры, поскольку, согласно канонам жанра, игрок не может погибать по сюжету, только второстепенный персонаж; да и много раз загружать сохранение и запоминать двери с такими бомбами скорее всего утомит игрока. К тому же все террористы разные, современные вряд ли бы стали минировать двери гранатами, которые и в бою пригодятся; пустить какой-нибудь газ или взорвать все здание одной большой бомбой для них может быть более экономно.

Сексуальный ценз

Реалистичный показ сексуального насилия или даже его описание в ряде случаев предполагает сцены сексуального содержания, а они во многих странах ограничены тем или иным образом в любом типе медиа. Сцены сексуального содержания однозначно относятся к содержанию для взрослых почти во всех развитых странах. И даже если продукт в принципе основан на содержании для взрослых, существует сексуальное содержание, которое незаконно в разных странах как таковое. Чаще всего ими называют сцены сексуального содержания с участием несовершеннолетних (педофилии и эфебофилии), либо в ряде стран персонажей, не достигших возраста согласия (уникального для каждой страны, в России 16 лет). Прежде к ним относили не слишком "традиционные" способы достижения удовлетворения, типа гомосексуализма, лесбийства, фетишизма, зоофилии, некрофилии и др. И если насчет первых двух (потом и третьего) с учетом сексуальной революции произошли перемены, то последние два авторы многих продуктов, даже предназначенных для взрослых, не спешат обыгрывать. Хотя киноартхаус может использовать эти темы, а в ряде случаев на свой страх и риск делал это даже до отмены каких-либо послаблений или табу.

Все же, как бы не стремились авторы медиапродуктов (в том числе и игр) шокировать или удивлять воспринимающих медиапродукты экзотическим сексуальным опытом внутри, сцены с совсем маленькими детьми остаются запрещенными даже в контенте для взрослых. Эфебофилию (тему сексуальных подростков, даже если они не достигли возраста согласия), в принципе легко обойти, но и трудно отвертеться от критики подобных продуктов.

Вне зависимости от легальной свободы в описании секса в конкретной стране, учитывая известное современное феминистическое лобби в США, легко быть обвиненным в производстве чего-то вроде sexist shit. Вне зависимости от того, какая же альтернативная сексуальная практика упоминается в медиа, если она не слишком стандартная, приятная или одобряемая в обычном обществе, скорее всего она будет характерна для отрицательных персонажей, то есть авторы таких продуктов стремятся построить специфическую сексуальную мораль даже в вымышленном мире и выдуманной вселенной, нежели придумывать свою или переосмыслять существующие сексуальные табу. Причем, негативный персонаж будет не только педофилом, но скорее всего и зоофилом, некрофилом, даже сексистом или просто грубым в обращении с женщинами. Реже встречаются другие примеры: положительный персонаж попадает в неприятную ситуацию, но устроенную отрицательным героем или сам игрок может совершить какое-нибудь сексуально "плохое" действие в игре, но его накажут. Иное привело бы к феминистической критике того или иного автора или даже целого издателя, как поддерживающего нежелательное сексуальное поведение (особенно в США).

Словом, даже если игрок может выполнять сексуально неодобряемые обществом действия в последних играх (после либерализации законов в сфере игр и появления эротики даже в сугубо неэротических играх, что особенно любят в местных японских играх), то действует примерно та же механика, которая наказывает за дружественный огонь в первых двух Call of Duty или за убийство невинных в Soldier of Fortune.

Следует помнить, что почти ничего из перечисленного не относится к ряду немассовых преимущественно эротических японских FLASH-игр. Они существуют абсолютно про все (или большую часть) эротических фантазий, включая и признаваемые в некоторых культурах в качестве отклонений.

Ориентированность на развлечение предполагает упрощение

Другой гипотезой отсутствия многого из перечисленного конкретно в играх может быть названа не столько самоцензура или желание перестраховаться, сколько ориентированность на развлечение преимущественно мужчин. Психологически сильными солдатами хотят быть многие мужчины (даже если ими не являются в реальной жизни), а вот разбираться с жестокими маньяками, преступниками (чрезмерно проработанными), находить похищенных обнаженных женщин и все то, что возможно в реальном криминале, будет не каждый. Да и все эти элементы (те же сексуальные маньяки) возможны скорее в каком-нибудь хорроре, чем в детективе или обычном боевике. Единичные любители чрезмерно жестоких или сексуализированных игр никогда не будут массовой аудиторией, то есть вряд ли привлекут основные прибыли разработчикам, и производство таких игр будет ограничено узким кругом людей. Эта гипотеза работоспособна, но лишь отчасти: даже те разработчики, которые производят "узкие", крайне жестокие, или крайне проработанные в плане оружия игры ограничены банальными законами и интересом законодателей в разных странах. Как-то "отсутствие детской порнографии", "опасных инструкций по оружию или причинению реального вреда"; требование разных общественников наказывать игроков за сомнительные сексуальные действия в игре, если таковые предусмотрены.

Незнание разработчиками военных и иных реалий

Отсутствие многих тем или их упрощенность может быть банальным незнанием разработчиков военных, сексологических, криминологических и иных реалий, упоминаемых в играх, как и нежелание тратиться на военных экспертов. Ведь по-сути кто стоит за самими играми? Менеджеры, продюсеры, программисты, дизайнеры. Не похоже, чтобы это были военные профессии. И если одни темы, как разбор устройства бомб, огнестрельного оружия в подробностях может быть и вправду запрещены или нежелательны, то кто же мешает показывать правильные стреляные гильзы, штанц-марки или искать неизвестные бомбы при помощи металлодетекторов или путем прослушивания радиочастот?

Вымышленное оружие/неточное воспроизведение оружия

Вымышленное оружие не в фантастическом и явно не в фэнтезийном сеттинге может быть нежеланием разработчиков тратиться на лицензии соответствующих компаний, производящих оружие, с одной стороны. И с другой стороны, даже если у игры большой бюджет, оно может быть нежеланием самих разработчиков рекламировать вооружение каких-либо реальных компаний. В ряде случаев имеет место неточное воспроизведение реального оружия: в первых Counter-Strike вплоть до версии 1.6. не вся информация в описании оружия вообще соответствует действительности. Неясно, чем именно это было: цензурой, простой неточностью, или же помещение вымышленной/умышленно неточной информации давало разработчиком не покупать лицензии на оружие и уповать на простое сходство (к тому же угловатые модели старого движка вряд ли воспроизводили форму оружия точно).

Намеки и отсылки

Одно дело — намеренное искажение реально существующих способов убийств или их демонстрация без каких-либо деталей.

В Call of Duty: Modern Warfare 2, которую многие критиковали за жестокость, есть сцена: второстепенный персонаж, воюющий в том же отряде, что и игрок, набрасывается на ничего незамечающего противника, валит его на землю и душит за шею. Это не старые телесериалы из девяностых: приклад по голове — упал — умер, где в реалистичность насилия едва ли кто-то поверит. Но профессиональный военный, все же, не ребенок. Сломать ему шею не так просто, и персонаж не повторяет это движение десяток раз, да и еще живой военный как-то не сопротивляется. Здесь трудно понять, чего больше: с одной стороны, слишком подробно убийство мало кто покажет, а с другой стороны еще есть сценарий, который вряд ли предполагает залечивание ран напарника, ставшего жертвой сопротивляющегося военного.

Другое дело — намеки и отсылки, которые в принципе могут намекать на реальные явления.

Монстры против людей, фантастика против истории

Заметно, что многие общественные деятели пытаются запретить преимущественно игры, где речь идет о насилии одних людей в отношении других, особенно игр, имеющих в сценарии политические элементы (вроде Call of Duty: Modern Warfare 2). Однако, почти неизвестны нападки на игры против монстров. Единичные попытки против самых известных игр могли иметь место, можно вспомнить нападки на первый Doom в 1998 году после расстрела, устроенного одноклассниками в американской школе, но в целом чаще нападают на игры «люди против людей».

Культура монстров и зомби началась, конечно (по крайней мере в США), явно не с игр или кино; как минимум, с традиций переосмысленного кельтского Хэллоуина. Но именно в фильмах и играх монстры иногда позволяют показывать сцены, обычно являющиеся неприемлимыми, если бы они были о людях. Иногда кажется, что людям психологически проще поверить, что именно монстры способны совершить что-то экстраординарное, здесь можно вспомнить и «Секретные материалы», и «Люди в черном». Сценаристы подобного рода продуктов улавливают настроения людей, и именно за счет этого существует фантастика, а конкретно, та ее часть, которая связана с зомби и инопланетянами (изначально фантастика, скорее, фантазировала о жизни на других планетах, если вспомнить ранних Стругацких, первый Star Trek и т.д.). Людям проще представить, что авторами жестоких медицинских экспериментов являются какие-то инопланетяне (как, например, в игре Quake 4), нежели такие же люди, как и все остальные.

Quake 4, возможно, показывает нацистские эксперименты в фантастическом антураже, как и проблему колониальной истории США. Незаметно, чтобы это кого-то напрягало, а вот если бы игра давила реальной историей, наверняка ее могли бы запретить. Нередко в монстрах можно увидеть просто отрицательных персонажей, которые могли бы быть и людьми. Если взять Prey с его фантастикой (похищение инопланетянами девушки ГГ, содержание ее в каком-то коконе, убийство деда ГГ) и представить антураж игры только с людьми, то, наверно, герой против криминалитетов, банально привязавших девушку к батарее, скорее бы оттолкнул игрока: защитить ее от людей, он, видимо, неспособен. Другое дело, что качества героя, способного кого-то защитить от инопланетян, заведомо не определены и не ясны.

Сходную с Quake 4 проблему решает и сценарий всей вселенной «Людей в черном». Вместо насилия и издевательств над женщинами и детьми, иногда родными мужьями или родителями, куда проще представить скользких инопланетян. Вместо гипноза Милтона Эриксона (который, скорее всего, использовался для внушения ложности какого-либо утверждения, в том числе о членах семьи, если они не выполняли свои обязанности) проще представить какой-нибудь прибор, который по нажатию кнопки готов заставить кого-либо забыть что-либо, причем еще и навсегда (тогда как стабильность настоящего гипноза Милтона Эриксона далеко не 100%: человек может вспомнить отдельные детали, и вообще, способов заставить кого-то забыть что-либо на 100% просто не существует).

Иной раз кажется, что авторы фантастики берут что-нибудь психологически неприятное из реальности, меняют людей на монстров, неидеальные способы решения проблем на идеальные, и фантастический сценарий почти любой вселенной готов. Как, к слову, и поступают авторы фэнтези, меняется только антураж истории с высоких технологий на условное средневековье (как имеющее отношение к реальному, так и нет).

Касательно игр, стоит сказать, что незаметны попытки, скажем, запретить Doom 3, Quake 4, Prey или Painkiller, хотя в любой из этих игр полно крови, и какой-либо официальной функции или патча для выключения крови не существует. С одной стороны, игрок жестоко обходится с монстрами, но они монстры, а раз монстры, значит «так надо» и «это не про людей». С другой стороны, сцены насилия против людей в любой из этих игр есть в той или иной степени, но это не насилие людей против людей, и почти нигде игрок не убивает людей (не считая зараженных в Doom 3, и возможности выстрелить даже в мирных с большого расстояния. В остальных, игрок вообще людей, как таковых, не убивает, кроме некоторых человекообразных монстров из Painkiller). Сравните с нападками на Call of Duty: Modern Warfare 2, хотя и в этом случае представляется, что они связаны с политизацией сценария, нежели с утверждением, что там можно убивать людей. Кроме Modern Warfare 2, Counter-Strike, Postal 2, людей можно убивать в «Восточном фронте», Far Cry, Wolfenstein, но не похоже, чтобы кто-то требовал запрета именно этих серий игр. Также заметно, что почти всегда требуют запретить шутеры, хотя и во многих стратегиях (пошаговых или в реальном времени), RPG люди убивают людей, а серии игр Carmagedon, Flatout или Crashday, в которых тоже присутствует убийство людей, вообще считаются гонками (но это связано с тем, что известные стрелки, если впоследствии они оказались геймерами, чаще всего играли в шутеры).

Хотя некоторые сайты, критики развивали тему соотношения убийства монстров против убийства людей, шутеры куда чаще критикуют не столько за убийство людей как таковых, сколько за то, что они якобы способствуют улучшению навыков в обращении с оружием или прицеливанию из реальных стволов. Во многих жанрах кинофильмов, не только сугубо военных, люди тоже убивают людей (теоретически, убить людей могут хоть в мелодраме), а еще есть жанры кино, где никто никого не убивает, но там показаны токсические отношения, только кино никто не запрещает, и не особенно критикует. Скорее всего, шутеры от первого лица обозначили новую проблему, в плане того, способствуют ли шутеры увеличению навыков в прицеливании из реального оружия или нет. Тема интересная, но она требует авторитетных исследований баллистов, оружейников и психологов, написание авторитетных публикаций для реферируемых научных журналов, а не политических запретов или эмоциональных высказываний отдельных военных. С моей точки зрения, источники, не авторитетные для стандартной Википедии, можно в принципе не рассматривать, поскольку сами авторы этих статей и не доказали, и не опровергли ни один из представленных у них тезисов.

Намеки на секс

Разработчики некоторых игр создают определенных монстров, которые совершают действия, похожие на сексуальные, или имеют дизайн, перекликающийся с половыми органами человека. Из наиболее авторитетных источников можно назвать книгу Half-Life 2: Raising the Bar, написанную разными сотрудниками компании Valve в 2003-2004 годы. В ней, в частности, говорится о некоем племяннике одного из разработчиков, который стал альтернативным/нишевым художником (имеется в виду второстепенные жанры живописи), встреча с которым предопределила дизайн некоторых монстров, наподобие барнаклов, отдаленно похожих на женские гениталии.

Другие сексуальные отсылки можно найти в Resident Evil 3, созданный японской компанией Capcom. Традиционно считается, что RE3 — это не игра эротического содержания, но в действиях монстра Немезиды (по-сути, большой и неубиваемый стрелок, мутирующий, к тому же), можно усмотреть элементы сексуального дизайна (наличие у Немезиды длинных щупальцев и интерес именно к ротовой полости девушки Джил Валентайн, роль которой принимает игрок: по крайней мере, в ремейке этой игры 2019 года). Да и сама пасть Немезиды похожа на женский орган.

На Западе сексуальные отсылки такого рода могут повысить рейтинг игры в среднем до 16+, чаще по общему критерию в отношении биологического, несексуального насилия, при этом ничего не говорится о «сценах, подозрительно похожих на сексуальные». Если же рейтинг такой игры стал 18+, в игре явно были не только сексуальные монстры. Однако, не существует какой-либо заслуживающей внимания информации, что «сексуальные монстры» сами по себе приводят к определению игры как сугубо взрослой, а тем более к запрету такой игры.

Намеки на расизм

При помощи тех же монстров можно намекать на очень запретные (относительно той или иной страны) фоновые темы, типа расизма, как это сделано в Quake 4 или Half-Life. В первом случае люди колонизировали планету Строггов и получили ответные действия на Земле, а во втором события связаны как с расизмом людей против некоторых монстров, так и даже расизмом одних монстров над другими в своем мире Зен (типа того, что вортигонты сами не свободны, и подчиняются Нихилланту, который не понятно как стал их повелителем). Одним большим намеком на расизм выглядит и сценарий канадской игры Detroit: Become Human, только другая раса людей заменена на андроидов.

Если же еще и концовку в финале Half-Life выбрать альтернативную, то есть не согласиться встать в портал, G-Man вполне обвинит игрока в коллонизации и порабощении, то есть более-менее политкорректным языком назовет банальным расистом, но как-то споров эта альтернативная концовка не вызывала. Наверно, по той причине, что это — выбор игрока, а не часть основного сценария. Кстати, во всяких RPG, где реплик персонажей и вариантов ответов полно, наверняка есть какие-то вредные концовки, но и незаметно, чтобы критиков игры этого жанра вообще интересовали.

Конечно, намекающие на расизм элементы сценария игр встречались и в кино: «Хроники Риддика» основаны на коллонизации разных планет, «Звездные войны», возможно что-то еще.

Во многих возрастных рейтингах есть метка Strong Language, частью которого потенциально может быть и расизм (хотя, и это необязательно так), но при этом по какой-то причине нет меток «намеки на секс» или «намеки на расизм». Видимо, по той причине, что консервативная Америка, особенно из южных штатов, способна найти намеки даже там, где их вообще нет. Можно запретить даже игру про какую-нибудь спящую красавицу, аргументируя это тем, что поцелуй принца — намек на секс, и надо полагать, ограниченность предупреждений своего рода «защита от дурака» при необоснованных или субъективных попытках поднять рейтинг практически за все, что угодно.

Игры с контролем жестокости

Некоторые игры могут содержать опции по контролю жестокости. В этом случае игрок сам выбирает, какое насилие в игре он хочет видеть или нет. Формально, на жесткий диск копируется достаточно насильственная игра (в архивах и ресурсах движка), но если игрок использует контроль жестокости, ничего того, что перечислено в опциях по контролю, и чего он не желает видеть, игрок не увидит.

Самый известный пример такой игры: Soldier of Fortune II, оказавшейся в свое время настолько ожидаемой, что пираты не побоялись и украсть еще не собранную бета-версию игры в 2000 году (что на два года раньше официального релиза). Между тем, еще в 2000 году стало известно, контроль жестокости в игре будет. Игрок может включить или выключить следующие опции контроля жестокости: демонстрация крови, демонстрация агонии, демонстрация оторванных конечностей. В официальной русской версии игры, локализованной «1С», контроль жестокости (как и в английской версии) предполагается выбрать перед установкой, и даже защитить выбор при помощи пароля.

Другим примером игры с контролем жестокости являются две части Alien Shooter, да и практически все игры компании Sigma Team. Игрок может выбрать цвет крови (красный по умолчанию, зеленый — нейтральный). Хотя и не предусмотрена смена анимаций смерти и прочего.

В первых версиях Half-Life, Counter-Strike (начиная с 1.1) контроля жестокости нет, игру можно только запаролить, чтобы ее нельзя было запустить.

Самоцензура или контроль жестокости?

В играх, где теоретически вполне может быть контроль жестокости, разработчики часто предпочитали самоцензуру для некоторых стран. Например, красная/зеленая кровь некоторых версий игры Carmagedon, а не опции по выбору цвета крови игроком. Интересен тот факт, что в прошлом (когда толковых возрастных ограничений не было, а на игры оказывалось больше давления), контроль жестокости мог как повлиять на создание цензурной версии игры для отдельной страны, так и нет. Например, Soldier of Fortune II вышел в Германии с другим сюжетом про зомби (но в целом, он крутится вокруг упомянутых в оригинальном сценарии вирусов "Ромул" и "Рем"), будучи игрой с контролем жестокости. А вот немецкая версия Alien Shooter вышла с оригинальным контролем жестокости, причем как и везде — красная кровь выбрана по умолчанию, но игрок может выбрать и зеленую. Запуск игры с красной кровью никоим образом не блокируется, дополнительных предупреждений о выборе более жестокой версии игры не демонстрируется.

Каким же образом по двум играм с контролем жестокости было принято разное решение? Казалось бы, отключи кровь и насилие в SOF II и играй в Германии. Проблема здесь еще в том, что SOF II является реалистичным тактическим шутером, предполагает убийство реальных людей, а боевик в Alien Shooter крутится вокруг монстров. Такая незначительная деталь (казалось бы, какая разница, кого убиваем, если на экране и так много крови) часто способствует одобрению одних игр и не одобрению других. Например, многие монструозные игры получают в лучшем случае 16+, тогда как многие игры, предполагающие убийство реальных людей, не меньше 18+ или M (что соответствует 17+ в США).

Контроль жестокости разработчиков при создании игры

Движок Id Tech 4, на котором созданы игры Doom 3, Quake 4, Prey и др. (версия движка на примере Doom 3 доступна с открытым исходным кодом) предполагал отображение красной крови в своем редакторе карт как голубой. Вероятно, это было сделано для того, чтобы дать возможность работать над играми тем людям, которые не переносят вида крови и не планируют играть в продукт. Цвет текстуры был голубым и в архивах с игрой, а в красный его раскрашивал специальный скрипт по ходу игры. Однако, ни одна из игр, произведенных на этом движке для конечного пользователя не включала контроль жестокости для игрока перед запуском игры, а сам дизайн игр в значительной степени базировался на важности сцен с кровью.

Не исключено, что помимо движка Id Tech 4 и команд, создававших игры на нем, количество, качество, правдоподобность крови — последнее, что волнует реальных разработчиков. Вспомним ворованную, незаконченную бета-версию SOF II 2000 года. Игрок пролетает в вертолете, вертолетом управляет летчик. Вместо того, чтобы сидеть в кабине, он просто бегает в воздухе по кругу, поскольку в игре не были настроены анимации персонажей. Словом, кроме крови, у разработчиков и так много работы, не исключено, что часто эпизоды с кровью добавляются на крайне заключительных этапах работы над игрой (в особенности, это касается игр на новых или еще не отлаженных движках; в DLC проще, поскольку аддоны/дополнения/модификации создаются на уже готовой технологии). К тому же в той версии SOF II кровь и насилие были применительно к противникам в игре, но на картах в виде текстур почти не присутствовали даже там, где предусмотрены оригиналом (тоже касается обнародованных бета-версии Doom 3 и альфа-версии Half-Life).

Вероятно то, за что вообще критикуют игры общественные организации, родительские комитеты или отдельные активисты — самый последний этап в разработке игр.