Тема книголюбов

Произведения Пушкина хороши и для детей и для юношества. А потом с годами ты растёшь, и любимые произведения раскрываются с новых сторон как "Мушкетёры" Дюма. Те же кто говорят что изучаемая в школьной программе русская классика - книги для взрослых, которые скучно читать в школе, просто сами поздно повзрослели(и часто кичатся своей взрослостью). Во времена же Пушкина взрослели рано. Торопились жить, любить. Ибо времена были непростые.

 

Насколько я помню, Лотман довольно подробно разбирает сам институт дуэли и поясняет события главы и всякие детали с точки зрения дуэльного статута, однако не даёт однозначного ответа на вопрос, который для меня так и остался неясным: было ли убийство Ленского случайностью или намеренным поступком Онегина. Мне также осталось непонятным, как эту главу (да и вообще всё произведение) воспринимали современники Пушкина.

Кажется, по логике Лотмана выходит, что Онегин вроде как пытался предотвратить летальный исход, выстрелив первым до того, как он дошёл до барьера (то есть если бы точно хотел убить -- дошёл бы и выстрелил в упор). Однако Набоков, например, в своём комментарии пишет прямо противоположное: что Онегин "производит выстрел с намерением убить". Было ли это личным прочтением Набокова или тем, как текст могли интерпретировать современники Пушкина (допуская, что mindset Набокова ближе к таковому у дворян первой половины XIX в.), опять-таки непонятно. К сожалению, мне как читателю конца 20 -- начала 21 века представляется невозможным сделать какой-то собственный вывод из того, как описана сцена в пушкинском тексте, который даёт лишь последовательность событий: выстрелил, а потом понял, что убил. Если прав Лотман и Онегин выстрелил не целясь, с намерением промахнуться, то ему как-то очень фатально не повезло.

Впрочем, меня гораздо больше напрягает тот факт, что тема убийства (и последующего, судя по всему, несостоявшегося раскаяния) даётся в романе настолько поверхностно, что у меня закрадываются сомнения, не был ли этот сюжетный поворот всего лишь предлогом для того, чтобы как следует разлучить Онегина с Татьяной на довольно долгий срок, а потом устроить Онегину финальный облом с безответной влюблённостью в Татьяну.

 

Поэтому это великий роман. А книжки, где не надо думать, пишет Стивен Кинг.

 

@Gaznak, всё так. Но, на мой взгляд, образ Спартака, которого Джованьоли выводит в роли "Христа рабов", довольно сильно так романтизирован. В этом плане лично мне ближе одноименная повесть Яна.

 

Неправда! Я читал Кинга и постоянно думал: когда же эта муть закончится?..

 

Попробую рассказать, что волновало меня и что понял для себя. Мне кажется, такой рассказ будет интереснее, чем подробное комментирование и ответы на кусочки общего вопроса.

Лично для меня всегда была непонятна эта дуэль... И пусть я раньше не читал весь роман целиком, но слушал оперу, сталкивался с обсуждениями и т.д. Выглядело всё натянуто, глупо. Как в детской песенке: "у попа была собака, он её любил...". Изучив материалы Лотмана по дуэльному кодексу, я понял, что основным виновником дуэли, её распорядителем и по сути - убийцей Ленского руками Онегина был Зарецкий. Дело в том, что в случае вызова на дуэль, её участники не имели права разговаривать, это было бы бесчестьем. Онегин не мог поехать к Ленскому и сказать: ну ты чего, братишка, я ж не хотел, пошутил по-дурацки... Это бы трактовалось однозначно - унижение, бесчестье. Более того, оно бы стало достоянием общества, так как уже был задействован третий человек - Зарецкий.

У Онегина, собственно, было не так много шагов, которые он мог предпринять. Да, он человек весьма холодный в этой части романа, но посмотрите на ситуацию рассудочно. Зарецкому он сказать мало что мог, хотя и высказал ему своё пренебрежение каждым своим действием: выбором секунданта, скупыми словами после вызова и т.д.. Как мне кажется, Евгений даёт понять этому самому Зарецкому, что тот поступает низко и подло. И в данном контексте, после чтения статьи Лотмана, мне стал понятно его отношение. Зарецкий ни единым словом не попытался остановить дуэль. Что было весьма подло, если не сказать хуже. Евгений Онегин не мог её остановить от себя и не мог попросить Зарецкого успокоить Ленского. А Зарецкий всем поведением даёт понять, что хочет дуэли. Скучно, видимо, было в глуши старому ублюдку-дуэлянту.

Взять другого секунданта в деревне Онегин тоже не мог, особо никого не знал, как помним, он только с Ленским общался. Более того, его не любили за пренебрежительное отношение к местными дворянам. Рассчитывать ему было не на кого. Поэтому единственный его душевный порыв - это наказать виновного, плюнуть в Зарецкого. Вот он и выбрал слугу Гильо. Это было прямое оскорбление. Вплоть до постреляться ещё и по этому поводу. Был бы Дюма или дю Террайль, этот вызов тоже получил бы развитие

Итак, первая часть дуэли - вызов состоялась, попытки уладить миром, избежать стрельбы, не последовало. Далее - и тоже очень важное, что даёт мне право считать Зарецкого главным гадом и убийцей. Онегин проспал, опоздал очень сильно, никто его не будил и он не просил его разбудить пораньше. Опоздание на дуэль было принято трактовать однозначно - дуэль не может состояться. Ожидали полчаса и разъезжались. Никто не ждал часами. Более того, считалось, что сатисфакция получена, тот, кто приехал, тот и получил то, что хотел. Не было переносов или ещё чего-то такого. Можно было вызвать повторно, если вызвавший всё ещё был не удовлетворён. Но и тут Зарецкий не увёз Ленского, а терпеливо ждал почти до полудня, если не путаю, т.е. 4 или 5 часов от 7 утра. Это для современников тоже было показательно. Никто так не ждал.

Теперь сама стрельба. Сначала про оружие. Я как раз читал про эти пистолеты совсем недавно. Не понял только, были у Ленского и Онегина дуэльные пистолеты с нарезами или всё же гладкоствольные. Думаю, скорее последние. Нарезные были и в начале 19 века, но всё-таки глушь и вроде бы даже где-то шла речь, что пистолеты не новые. Вероятность попасть / не попасть с 30-40 шагов - примерно 50/50. Причём совершенно нормальная ситуация, когда целишься поверх головы, попадаешь в грудь, а пытаешься попасть - промахиваешься.

Затем о дистанции стрельбы. Расстояние между противниками, выбранное тем же Зарецким, тоже очень небольшое. Такое выбирали для кровной обиды, бесчестья (сестре или жене, например). Чаще брали больше, так как опять же хотели избежать крови. А ещё больше хотели избежать сразу 2-х трупов (было и такое). И только в исключительных случаях требовали 10 или даже 8 шагов (в последнем, к слову, оба и погибли).

Далее, про момент выстрела. Онегин не мог выстрелить первым вверх. Это было опять же бесчестье. Нельзя принуждать своего противника к такому же выстрелу. Поэтому Евгений идёт вперёд и стреляет поскорее, надеясь на промах. Именно так, как мне кажется, нужно трактовать его действия. Не идти - нельзя, стрелять вверх - нельзя, поэтому сделать несколько шагов и стрелять, пытаясь промахнутся. Подойти ближе - выше риск убить и быть убитым. Не забываем, что у Онегина не было планов получить пулю только потому, что Зарецкому так хотелось кровавой дуэли. Выбрал единственно доступный вариант, как мне кажется. Не повезло, попал. Видимо, именно потому, что старался не попасть.

Подводя итог. Онегин не хотел убивать, сделал всё, что мог в той ситуации, действуя в рамках кодекса. Ленский - дурак геттингенский, который пошёл к Зарецкому вместо Евгения. Хотя и тут возможно были какие-то особые правила. Зарецкий - подлец и убийца.

 

Пистолет мог быть любым, могли и из армейских стрелять, они дешевле. Дуэльные пары обычно были гладкоствольными, но отдельные товарищи вполне могли рассверливать на треть нарезные стволы, чтобы для секунданта они казались гладкоствольными. Помнится, на ганзе была интересная тема по этому поводу.

 

Именно поэтому и нужно такие книги читать ещё в школе, когда на душу ещё не налипло всякого извне.

Яновского "Спартака" не читал. Боюсь, что в советской книге 1933 года издания историчности будет ещё меньше, чем у Джованьоли, зато с избытком - суровой пролетарской солидарности и революционного пафоса.

 

Я нашёл у себя Лотмана и перечитал комментарии к сцене дуэли. Кажется, он довольно сильно напирает на то, что реальным прототипом Зарецкого был Толстой-Американец, и даже пытается как-то дополнить образ фактами биографии последнего. Однако Зарецкий появляется в романе лишь в сюжетной линии дуэли, после чего благополучно исчезает навсегда, и мне не кажется, что от ответа на вопрос, был ли у него реальный прототип из современников Пушкина, много что меняется в роли его персонажа в сюжете.

Немного странными мне показались комментарии Лотмана про то, что какие-то из действий Онегина во время дуэли были совершены с попыткой оскорбить Зарецкого, даже если нарушение дуэльного кодекса могло интерпретироваться современниками именно так -- просто какой был в этой ситуации смысл? Что якобы Онегин понимал, что Зарецкий "втянул" его в дуэль? В строфе X однозначно говорится, что после получения вызова Онегин осознал, что был неправ, нанеся Ленскому обиду, и повёл себя безответственно, зная, что последствием может стать дуэльный вызов.

Что касается роли Зарецкого в исходе дуэли, включая игнорирование нарушений кодекса, то, мне кажется, строки из строфы XXVI намекают, что на практике кодекс действительно не всегда соблюдался (когда говорится, что Зарецкий не позволял "как-нибудь" убить человека на дуэли, а только "в строгих правилах искусства" -- даже если здесь повествователь говорит конкретно о Зарецком с иронией, впрочем, мне не до конца понятной). Думаю, называть его истинным убийцей Ленского было бы очень большим преувеличением, хотя бы потому, что каков тогда мотив? В разделе о дуэли во вступительной части Лотман пишет, что Зарецкий был якобы заинтересован в максимально скандальном исходе, что немного странно, поскольку, если не ошибаюсь, убийство Ленского не получило широкой огласки и было выдано то ли за несчастный случай, то ли за самоубийство.

Вообще, Зарецкий в романе возникает только в сюжете о дуэли, даже несмотря на то, что, если сопоставить всё о нём сказанное, получается, что Зарецкий был вторым человеком после Ленского, с которым Онегин периодически общался, игнорируя всех остальных помещиков. Если бы Пушкин хотел ему приписать какую-то более активную роль в истории, он бы, вероятно, как-то это сюжетно оформил, а не оставил читателя додумывать самому.

Возможно, Лотман в комментариях оставил возможность для интерпретации Зарецкого как главного виновника произошедшего, чтобы снять ответственность с Онегина по каким-то своим соображениям, опираясь на свои выводы из документальных описаний реальных поединков? С другой стороны, он же сам описывает несколько реальных случаев, когда участник дуэли признавался, что изначально не имел намерения убивать, однако в ходе поединка вдруг спонтанно поменял решение и пытался стрелять на поражение (в каких-то случаях безуспешно). В данном случае таким "триггером" могло стать демонстративное нежелание Ленского идти на примирение непосредственно перед дуэлью (?). Тем более что в строфе XXXIII говорится: "Ещё приятнее в молчаньи // Ему готовить честный гроб // И тихо целить в бледный лоб // На благородном расстояньи". Хотя эти строки вроде как обобщающие и обращены повествователем к читателю, они соседствуют со строфами, которые, хоть и очень скупо, описывают внутреннее состояние Онегина после выстрела и, возможно, намекают на его мотивы до него.

В любом случае, как я уже сказал выше, для меня достаточно серьёзным моментом в ЕО является как раз то, что убийство Ленского возникает как некий сюжетный поворот, который мало что значит сам по себе и, судя по всему, не играет никакой заметной роли в развитии характера Онегина. Помнится, в письме к Татьяне он описывает инцидент словами "несчастной жертвой Ленский пал", снимая с себя всякую ответственность за смерть, кхм, друга -- как будто с ним действительно произошёл несчастный случай. Очевидно, основной фокус произведения направлен на романтическую линию: сначала Татьяна безответно любит Онегина, потом наоборот (ну, или это некая невозможная с точки зрения социальных правил взаимность). История с Ленским, как кажется, выступает как способ разлучить героев и плавно перейти от первого состояния ко второму. Впрочем, я об этом уже говорил выше.

 

@Gaznak, таки, да. Публицистический стиль и современные году выхода повести историко-социологические концепции горчат. Но картон у Джованьоли торчит из всех щелей, а дети, входящие в рекомендуемую тобой ЦА, замечают фальшь особенно остро. По крайней мере, я в их возрасте заметил) Зато роман удачно голливудизировали, что само по себе говорит о.

А восторгов в отношении Дюма, за исключением "Графа Монте-Кристо", не понимаю до сих пор (как и то, каким-таким образом вознёсся этот нехороший, в общем-то, человек). Видимо, я рос, читая каких-то других, неправильных авторов. Итальянских и французских, в том числе.

 

Фокус сюжета, а не произведения. Фокус произведения значительно шире. А цель такая же, как в других произведениях автора. "Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок."

Как правило, у исследователей основная цель - понять явление, а не интерпретировать его каким-то конретным образом. Судя по сообщениям выше исследователем раскрывается вина Зарецкого в том что дуэль привела к смерти. Если какая личная мотивация и была у исследователя - это отеческая позиция старшего, осуждение действий Зарецкого как старшего человека.

Обращение к тематики дуэли не может быть случайной или просто способом развития сюжета. Дуэль - один из ключевых и кульминационных моментов произведения. Другое дело, что случайностью и небрежностью подачи события реалистично показывается абсурдность случайного характера дуэлей, а также то, как малозначимо событие дуэли и смерти в демонстративно-эмоциональном светском обществе. Выбранные реалистичные акценты совсем не случайны. Они позволяют читателю умозрительно пережить данное явление той эпохи в его полноте. Не только понятия высокого духа и чести, ведущие к их разрешению через дуэль, а самое действо и его результат. Не случайна и жертва этой дуэли, и то как Онегин называет Ленского несчастной жертвой. Ведь погибает не просто друг, а человек близкий по духу, можно сказать что Онегин убивает самого себя. Не случайно и последовавшее за этим реалистичное(а отнюдь не деланное писателем сюжета или аллегории ради) изменение сердечных чувств к Онегину. Понимание причины которого автор оставляет читателю.

Приведу другие строки Пушкина:

Соперники в искусстве брани,
Не знайте мира меж собой;
Несите мрачной славе дани
И упивайтеся враждой!
Пусть мир пред вами цепенеет,
Дивяся грозным торжествам:
Никто о вас не пожалеет,
Никто не помешает вам.

Это не восторги, а приведение в сравнение схожего восприятия произведения читателями. Хотя у творчества Дюма при его бульварности есть свои достоинства. Так, к примеру, он вскрывает подоплёку кажущихся суматошными и противоречивыми действий героев и их мотивацию. Или раскрывает горькую суть интриги Фронды.

Дюма в первую очередь популярный писатель. Кстати, судя по всему, популярность его в России имеет и историческую традицию. Он являлся переводчиком и издателем русской литературы, включая Пушкина и Лермонтова, на французском. Не удивительно, что его произведениям оказывали взаимное внимание. И пусть кому-то может нравится или не нравится Дюма. Включение его в школьную программу знакомит с существованием сильной французской литературы. Как минимум человек узнает что таковая есть, что может смотивировать его на поиск других произведений французских писателей.

--- добавлено 23 ноя 2024, предыдущее сообщение размещено: 23 ноя 2024 ---

@d1nk развивая мысль, встречный вопрос: хорош ли Шерлок Холмс или Конан Дойл как человек? Тем не менее, его произведения неплохой образчик английской литературы ХХ века. Ведь литература не наука, и нет задачи взять самое лучшее что есть у зарубежных авторов. Задача школьного курса познакомить с избранными и знаковыми представителями, сформировать кругозор. Коими и Дюма и Конан Дойл бесспорно являются. Хотя ругают англоманию позднего союза не безосновательно.

 

Здесь одного Киплинга хватило бы. А Конана нашего Дойла я вообще всё собрание прочитал в своё время (пока это собрание отец не продал разжиревшим в "святые девяностые" букинистам, чтобы еды домой купить: по нашей глубоко советской семье "эпоха первоначального накопления капитала" прошлась особенно смачно).

Я, помнится, взялся за всех этих бражелонов, посмотрев по советскому тогда ещё (1989) дальновиденью французский сериал "Графиня де Монсоро" (1971). Кавалер де Бюсси, миньоны, Гизы - мура и дичь дикая, но для мальчишки увлекательно.

Мы - Третий Рим. Нам сохранять это всё, раз уж они не сохранили.

 

Одного - нет. А вот Шерлоку Холмсу не помешал бы в пару Отец Браун как другое течение в английской литературе. Причём Честертон в программе есть, но почему-то представлен "Человек, который был Четвергом": произведением, которое мало понятно даже взрослым. Хотя у Честертона есть целый ряд более актуальных и подходящих широкому читателю произведений. Например Наполеон Ноттинг-Хилльский, Перелётный Кабак, Жив-Человек. Вот бы Горби понравился Перелётный Кабак с его народно-революционным духом и раскрытием анти-алкогольной тематики. На минуточку, роман впервые опубликован в 1914ом году.

 

Ещё бы Гамлета с Шекспиром вспомнили. Но я имел в виду самого Дюма. И, да, там другое.

Лол, литература должна формировать вкус, а не кругозор. А для этого нужно просто читать, и читать много. Нынешняя школьная программа усилиями тружеников синих занавесок лишь загоняет детский/юношеский мозг в определённый шаблон, когда есть мнение педагога (сорян, не повернётся язык и не нажмётся клавиша назвать этих людей "учителями") и неправильное. Показательный пример - "Герой нашего времени". В этом плане, мне вообще очень жаль всех тех, кто учился и выпускался уже после реформ Виленкина & Co.

Впрочем, авторы, вроде Толкиена, или Дюма, вполне заслуживают того, чтобы включить их в оную программу и никогда ничего о них не знать.

 

Вкус в школе формирует учитель. А разнообразные книги - кругозор. Как показывает практика поглощение большого количества книг не гарантирует появление вкуса.

В то время когда я учился за Толкиена школьному учителю могло и прилететь как за низкую литературу. Хотя помню, одна из преподавателей пыталась познакомить по личной инициативе с Хоббитом, но классу не зашло от слова совсем. Мне же он в детстве очень нравился, во многом благодаря хорошему переводу и красивому литературному языку автора. Можно за многое ругать или не любить Толкина, но красиво и увлекательно писать он умел.

А так формирование вкуса, привычки читать и умения понимать написанное зависит от учителя, и никакая программа не сможет в этом плане на учителя повлиять. Умение научить хорошему вкусу и привить любовь к литературе либо есть либо его нет. Хорошие и плохие учителя были всегда. Другое дело - подрыв профессии учителя и какие люди попадали в профессию после 90ых. Если учитель по своему сознанию тот же дворовый подросток, которого натаскали преподавать: какой может быть разговор об уровне преподавания и культуры? Что вообще можно сделать в ситуации, когда дворовой пасан-матершинник и в роли учителя и в роли учащегося? Хуже только учительница жируха-яойщица, простите мой французский. И порадоваться такому прискорбному упадку может только человек вроде А. Логвинова, который бы назвал это триумфом борьбы с цензурой.

 

Дюма, он как Чехов, выворачивает наизнанку и начинаешь всерьёз переживать и сочувствовать каким-нибудь конченным ублюдкам, типа мушкетёров, а это талант, как ни крути.

--- добавлено 24 ноя 2024, предыдущее сообщение размещено: 24 ноя 2024 ---

У Толкиена в Хоббите, детской сказке, первая глава занимает сорок страниц, без шанса прерваться. Мне кажется, что хороший писатель должен думать, как потом его писанину читать. Здесь можно припомнить знаменитое послание Маяковского Вере Инбер.

 

Нет.

Именно как писатель, мистер Толкин - более чем средний. В "Хоббите" это ещё не так заметно. "Пластилин Конец" может захватить и увлечь (некоторых - вплоть до клинической фазы), но стоит только начать немного расширять читательский кругозор, как возвращаться к нему большого желания не возникает. "Сильмариллион", отдадим автору должное, вообще не был предназначен для публикации, даже если бы был когда-нибудь закончен и оформлен.

Феномен толкиномании - исключительно маркетинговый. Со смертью Кристофера Толкина вся эта субкультурная эпопея скоро уйдёт в свисток. Не думаю, что лет через пятьдесят кто-то ещё будет всерьёз этим увлекаться. Как факт в истории английской литературы - останется, но не более.

 

Ты предполагаешь, что в ЕО есть нравоучительный посыл? Мне так в целом не показалось.

Никакой исследователь не может быть полностью "объективным", да это и не нужно, наверное.

Я лично не убеждён аргументацией Лотмана, которая подводит читателя комментария к мысли, что Зарецкий в чём-то прямо виновен.

Например, Лотман пишет, что Зарецкий при передаче картеля Онегину "обязан был обсудить возможности примирения". Однако, если взять, скажем, описание дуэли Печорина и Грушницкого, нигде не упоминается, чтобы драгунский капитан или доктор Вернер пытались урегулировать конфликт мирным путём до собственно дня дуэли; притом что Печорин, очевидно, тоже не собирался убивать Грушницкого, хотя и имел основания относиться к нему гораздо хуже, чем Онегин к Ленскому. Не думаю, что в вину Вернеру нужно ставить то, что он не предложил Грушницкому заочно помириться с Печориным.

Тот же текст Лермонтова даёт кое-какую информацию и о возможном поведении Онегина во время дуэли. Лотман утверждает, что Онегин не мог выстрелить в воздух, так как это противоречило бы дуэльному кодексу, однако в сцене дуэли с Грушницким говорится следующее: "Я его поставил в затруднительное положение. Стреляясь при обыкновенных условиях, он мог целить мне в ногу, легко меня ранить и удовлетворить таким образом свою месть, не отягощая слишком своей совести; но теперь он должен был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей, или, наконец, оставить свой подлый замысел и подвергнуться одинаковой со мною опасности". Очевидно, стрелять в воздух тут упоминается как не самый желательный поступок, но точно как возможная альтернатива убийству. Расчёт Печорина на то, что Грушницкий не захочет позориться из-за своей гордости, однако Онегин находится в совершенно другом положении: у него нет чувства мести относительно Ленского, а мнение окружающих он вроде как презирает?

Далее у Лермонтова: "Он покраснел; ему было стыдно убить человека безоружного; я глядел на него пристально; с минуту мне казалось, что он бросится к ногам моим, умоляя о прощении; но как признаться в таком подлом умысле?.. Ему оставалось одно средство - выстрелить на воздух; я был уверен, что он выстрелит на воздух! Одно могло этому помешать: мысль, что я потребую вторичного поединка." Получается, после выстрела в воздух, который, судя по тексту, был вовсе не табу, повторный поединок не был неизбежным, но только по требованию противоположной стороны.

Если взять текст Лермонтова как фоновое знание для понимания сцены дуэли и предположить, что Онегин действовал bona fide, то нам остаётся лишь предположить, что он так неудачно целил в ногу Ленскому, что убил его наповал. Да, Лотман даёт комментарии, что пистолеты были тогда настолько несовершенны, что стрелявшие попадали часто совсем не туда, куда целились. Однако тот же Грушницкий, стреляя с гораздо меньшего расстояния, намеренно промахивается, лишь по касательной ранив Печорина.

Так каков, по твоему мнению, был замысел Пушкина? Осудить институт дуэли? Я этого в тексте не почувствовал. Если автор и ставил целью раскрыть внутреннее состояние убийцы, то он лишь даёт скупое внешнее описание Онегина (строфа XXXV), которое предваряется двумя строфами общих рассуждений ("Скажите: вашею душой // Какое чувство овладеет" и т. д.). После шестой главы Онегин пропадает из повествования, а когда вновь появляется, то дуэль больше не всплывает.

Совершенно не уверен в такой трактовке. Во-первых, в тексте романа прямо говорится, что Онегин и Ленский существенно различались и по характеру, и по взглядам (гл. 2, строфа XIII). Если они в чём-то и были близки, так это в общем интеллектуальном уровне. Впрочем, Онегин же ценил и ум в "хитром и манипулятивном" "истинном убийце Ленского" Зарецком (гл. 6, строфа VIII). Онегин очевидно относится к Ленскому снисходительно (гл. 2, строфа XV и далее), совершенно не разделяя его пылкости, вкусов и прочего, и не очень умело щадит чувства приятеля, начиная с бестактного комментария в адрес Ольги и заканчивая сценой её "соблазнения", которое и стало поводом для дуэли. Хуже всего то, что Онегин пошёл на это сознательно, причём поддавшись эмоции из-за поведения Татьяны, но выместить своё недовольство решил на Ленском. Страшновато, что такое поведение не кажется чем-то нелогичным, оно вполне в духе человеческой природы, судя по всему. Но говорить, что Онегин убил близкого по духу человека -- очень сильное преувеличение. Вот что он сломал несколько жизней "обычных" людей -- вполне в духе романтического (анти)героя. Да, Ленский был бы "обычным" человеком в обеих возможных ипостасях, которые описываются в конце шестой главы, -- "обычным" относительно Онегина как саморазрушительного эгоцентриста, противопоставляющего себя всему миру.

 

Почему нет? Хоббит написан красивым языком и история интересная. Там к слову и мораль хорошая. Правда в кино книжный оригинал полностью потерялся. Зрелище у Питера Джексона красивое, попытки заигрывать с мотивами из Сильмариллиона неплохие. Вот только смысл у кино отсутствует как старый так и новый. Абсолютно дуболомное произведение получилось.

Сильмариллион, как и выдуманный профессором язык, писались в стол, для себя. Это ещё со студенческих лет увлечение популярным тогда хобби по созданию искусственных языков.

Почему маркетинговый? Сообщество фанатов на ровном месте возникло, как и с книжным Ведьмаком. В тех же 90ых у нас никакого маркетинга не было.

Вполне вероятно. Хотя если взять к примеру сегодняшние увлечения - они ещё более унылые чем предыдущие. Взять к примеру современное увлечение Вархаммером 40к. Оно же никакое. Да и самое лучшее что есть по сеттингу это две игры от Relic. Потому что кто-то в своё время постарался. Как на западе столько лет фанатели от варгейма - ума не приложу. Оно же дуболомное, исключительно коммерческое явление собраться в магазине на настольную партейку с друзьями под пиво на выходных. Ничем не отличается от обычных настолок, которые даже интересней игровым процессом.

Не нравоучительный, т.к. морализаторства там нет. Но поучительный чужим примером.

Евгений Онегин - история про юношу, который пустился во все тяжкие светского общества, которая предостерегает от ошибок молодости и раскрывает человеческую натуру. Почему, как и любая другая классика, не теряет своей актуальности.

Это грубое обобщение. Но Ленский был его близким другом, с которым у них были общие взгляды. Дуэль и смерть - разрушение того общего и хорошего что их связывало. А так общий фокус произведения это жизненный путь Онегина. Явление саморазрушительной светской жизни того времени, рассказанное через судьбу конкретного героя.

По деталям дуэли дискутировать не могу, ибо материалом не владею. Хотя тема бесспорно интересная.

 

Оставлю это здесь. Тем более что тема благоприятствует.
Иван Тургенев - Дурак (стихотворение в прозе)

Жил-был на свете дурак.

Долгое время он жил припеваючи; но понемногу стали доходить до него слухи, что он всюду слывет за безмозглого пошлеца.

Смутился дурак и начал печалиться о том, как бы прекратить те неприятные слухи?

Внезапная мысль озарила наконец его темный умишко… И он, нимало не медля, привел ее в исполнение.

Встретился ему на улице знакомый — и принялся хвалить известного живописца…

— Помилуйте! — воскликнул дурак. — Живописец этот давно сдан в архив… Вы этого не знаете? Я от вас этого не ожидал… Вы — отсталый человек.

Знакомый испугался — и тотчас согласился с дураком.

— Какую прекрасную книгу я прочел сегодня! — говорил ему другой знакомый.

— Помилуйте! — воскликнул дурак. — Как вам не стыдно? Никуда эта книга не годится; все на нее давно махнули рукою. Вы этого не знаете? Вы — отсталый человек.

И этот знакомый испугался — и согласился с дураком.

— Что за чудесный человек мой друг N. N.! — говорил дураку третий знакомый. — Вот истинно благородное существо!

— Помилуйте! — воскликнул дурак. — N. N. — заведомый подлец! Родню всю ограбил. Кто ж этого не знает? Вы — отсталый человек!

Третий знакомый тоже испугался — и согласился с дураком, отступился от друга.

И кого бы, что бы ни хвалили при дураке — у него на всё была одна отповедь.

Разве иногда прибавит с укоризной:

— А вы всё еще верите в авторитеты?

— Злюка! Желчевик! — начинали толковать о дураке его знакомые. — Но какая голова!

— И какой язык! — прибавляли другие. — О, да он талант!

Кончилось тем, что издатель одной газеты предложил дураку заведовать у него критическим отделом.

И дурак стал критиковать всё и всех, нисколько не меняя ни манеры своей, ни своих восклицаний.

Теперь он, кричавший некогда против авторитетов, — сам авторитет — и юноши перед ним благоговеют и боятся его.

Да и как им быть, бедным юношам? Хоть и не следует, вообще говоря, благоговеть… но тут, поди, не возблагоговей — в отсталые люди попадаешь!